В Институте проблем современного искусства открылась выставка «Фотографическое бессознательное», в ней примут участие ученики Школы современного искусства и приглашенные художники.
Участники выставки: Александр Верещак, Оксана Чепелик, Антон Логов, Константин Лизогуб, Мирослав Вайда, Александр Кадников, Ольга Селищева, Оксана Пыж, Женя Лисняк, Маша Бродская, Антон Шебетко, Максим Финогеев, Рикардо Роиш, Василь Равлюк, Надежда Стороженко, Яна Печерица, Наталья Сокоренко, Олександра Доцок, Олесь Шульга, Тамара Рогозина, Наталия Рыбий, Елена Лукьянова, Анна Костюк, Александр Иванцов, Алена Кирпа, Татьяна Казановская, Юля Стриковская, Ольга Ластивка, Маричка Шкуро, Мария Лысянченко, Екатерина Головина, Анна Рыбалка, Карина Громова, Алена Шибунова, Анастасия Белевичева, Анастасия Билевичева, Тарасенко Валерия, Марина Кривопишин.
Виктория Бурлака, куратор выставки «Фотографическое бессознательное»:
Не так давно еще раз пролистала почти столетней давности текст Беньямина «Краткая история фотографии» (1931) и еще раз удивилась актуальности главной мысли об отражении бессознательного. Фотография по-прежнему остается основным источником информации о мире и «королевой» медиальной сферы – «профильным медиа», как принято выражаться. Медиа эксплуатирующим реальность, более того, паразитирующим на ней: она «вампирит» ее, «высасывает ауру» из видимого, лишая явления аспекта уникальности. Казалось бы, ее феномен проанализирован и Роланом Бартом, и Сьюзен Зонтаг, и Полем Вирилио, и прочими: в философском и эстетическом аспектах, добавить больше нечего. Не новость то, что фотография загоняет наше видение в тупик и манипулирует им. Раз и навсегда разбивает целостное восприятие «кадрированного» мира. Мы смотрим в узкую «рамку» объектива, превращаясь в «машину зрения». Видим себя и других сквозь «кривые зеркала» – фильтры фотографических штампов… Тем не менее, удивительно, но момент недосказанности и некой подвешенности восприятия всегда остается – не на рациональном, но на иррациональном уровне. В эпоху цифрового нарциссизма и «селфи»-мании, ее магическая власть стократ усиливается. Собственный фото-двойник заменяет нам живое общение, мы охотно остаемся с ним один на один. Наиболее распространенный вид «мазохистского» досуга – фотографирование себя. Мы принимаем то, что с циничной объективностью фотография выдает нам не лучшую версию и нашего внешнего облика, и внутреннего мира. То же касается мира в целом. Именно распространение фотографии вызвало популярность «эстетики банального» – по сути, антиэстетики. Так что же в этой «невзрачной» фотокопии мира так приковывает взгляд и не позволяет ему ускользнуть? То, что Ролан Барт назвал внезапно открывающимся, раскрывающимся моментом истины бытия: punctum – укол настоящего, случайного, а, значит, подлинного существования? Расставить точки над «i» окончательно не удается, да и вряд ли удастся. Гипнотическую власть фотографии наиболее правдоподобно объясняет Беньяминовский концепт «оптического бессознательного» – посредством фотографии мы открываем то, что было сокрыто, то, что вне поля осознанного восприятия. «Бессознательное», как и «фотография» – еще один концепт, интерпретации которого абсолютно неистощимы…
Еще сложней и загадочней феномен «постмедийного» изображения – отдающего дань безоговорочной власти фотографии над нашим видением. «Имиджи», фотографические исходники, или кадры из видео «переводятся» в традиционный формат живописи, графики и так далее. Объяснением этому настойчивому, хотя, казалось бы, абсурдному «переводу» со всеми вытекающими сбоями, трудностями, вопросами о целесообразности, может служить неизбывность поиска теплоты, необходимость эстетического опыта, как опыта чувственного восприятия мира. Оно опускается в скобки в «холодном», пускай даже и поэтическом взгляде фотографии. Эту разницу, к примеру, бесконечно тематизировал в своих работах Герхард Рихтер. Главный посыл его «фотокартин» – выявление разницы между фотографией и живописью, искусством и механикой, живым и застывшим взглядом, опустошенностью «механического отпечатка» и почти зримо возникающей на холсте аурой… Это своеобразное разделение функций, возможностей и сильных сторон: фотография исследует, открывает истину, живопись насыщает «отпечаток» теплотой чувственного опыта. Поэтому, приверженцы «постмедийной эстетики», не только живописцы в узком смысле этого слова, поневоле вынуждены придерживаться двойных стандартов – пускаясь в увлекательное путешествие в фотографическое бессознательное, они знают, что завершат его на совершенно другом эстетическом полюсе.
