В культурной лаборатории EDUCATORIUM состоялось открытие выставки Никиты Кравцова «Homo Gaudens». По мнению куратора выставки Татьяна Швед-Безкоровайной, название «Homo Gaudens» очень точно говорит о художнике, как о человеке, который умеет наслаждаться жизнью, умеет радоваться и быть счастливым при любых обстоятельствах, еще и заряжать тех, кто рядом.
Искусствовед Дмитрий Корсунь: «Этому художнику присущ удивительно интернациональный стиль, в котором почти нет каких-либо местных диалектов, это в большой мере подвижный и открытый мир изображений, легко узнаваемых, исполненных богатых и реальных литературных аллюзий. Мало того, что Никита рисует легко и вдохновенно, как бог. Но в придачу к этому внутреннему рисунку его картины имеют строгий архитектурный каркас, четкий абрис чертежа или зональностей топографической карты, чистое, будто промытое собственно изображение, где нет места нерешенным и мутным участкам. Только ясность видимого и сказанного, некий clair. Там, где хорошо и светло. Возможно, так сказалось то, что родители-архитекторы приучили его к подобной четкой рациональности и качественности в подаче произведения, то есть к самой строгой, взыскательной изобразительной культуре. На ясном колорите живописи, так и кажется, что невольно сказался прозрачный, чистый, сухой крымский воздух, откуда Никита родом.
Живопись Никиты хочется рассматривать как поэтический жанр, который имеет внутреннюю имманентную содержательность, захватывающую силу литературного жанра приключений, а ртутная подвижность изображения придает этому содержанию молодую и радостную энергию поэта-первооткрывателя. Четкие регистры цветовой гаммы у него выглядят как «щупальца души», тем более, что так часты у него изображения именно морских осьминогов…
Так, часто у художника наблюдается полистилистичность, некий веер стилевых возможностей, которые свойственны периоду юности художника, как джойсовскому периоду поисков самого себя и только своего единственного, выстраданного языка в искусстве. Художник таким образом рассуждает о внутренней и внешней свободе, о возможностях выбора, о натиске нового и наоборот, о фиксированных ценностях. Реальность видится ему во фрагментированных образах, наверное, потому, что и это есть истинный, постмодернистский образ мира в настоящем. Никита обожает аппликативное, коллажное изображение, где в парадоксальном соседстве фрагменты некоего целого порождают невольные философические антиномии. Это происходит потому, что в постмодернизме идея коллажа рассматривается как парадигма программы видения мира в качестве принципиально плюрального, хаотизированного и фрагментированного. Именно коллаж сейчас набирает статус универсального способа организации культурного пространства. Презумпция коллажности проявляется практически во всех феноменах культуры постмодерна, как и принцип комбинаторности в моде, как свободный языковой стиль…
Вот об этой результативной свободе языка и стиля и рассказывает динамичная живопись Никиты Кравцова. Поэтому он говорит о привилегии быть художником так: «Маленький побег от реальности – ведь это так необходимо!.. Хоть ненадолго. Хотя бы на два вдоха. Это уже — очень большая работа».
